Заговоры и любовные привороты

Сергей Тишков, руководитель российской части проекта, объяснил, что идея создания серии мифов возникла еще весной 1999 года у Джейми Бинга из издательства Canongate Books. Первоначальная идея заключалась в том, чтобы обратиться к известным авторам из разных стран и попросить Заговоры и любовные привороты их пересказать какой-нибудь популярный миф, после чего опубликовать эти мифы по всему миру. Синхронный мировой запуск книжной серии такого масштаба осуществляется впервые.

Удержусь от мелких придирок, исправления неточностей они несущественны на фоне ошеломляющей новизны информации и огромного количества сведений по истории, архитектуре, генеалогии, культуре Петербурга. Единственное, что может помешать наслаждению текстом "путеводителя", это прорывы в прямую речь.

10 книг, которые читали геи и лесбиянки в 2009 году Можно было сколько угодно Заговоры и любовные привороты обвинять Уайльда в плагиате, цитировать вперемешку Метерлинка, Гюисманса, Флобера, Сарду, Дюма-сына, разоблачать его культ зеленой гвоздики, его высокомерие все это не мешало его имени не сходить с первых страниц французских и английских газет, а его творчеству закладывать основы целого литературного движения, которое вдохновляло и наполняло содержанием целый ряд маленьких журналов Заговоры и любовные привороты конца прошлого века. Так, например, Стюарт Меррилл в экстазе восклицал на страницах "Ла Плюм":

Концерт был провальный, погода мерзкая, лил дождь, и люди стояли по щиколотку в воде. К нам подошел Миша, попросил закурить. Оказалось, что он до этого еще в Питере долго "доставал" Монро и якобы был в него влюблен. Не знаю, Заговоры и любовные привороты что между ними было, но Владик сказал, что сейчас пытается скрываться от Миши.

Эта книга книга памяти о Давиде Даре. Ее составители, Ася Майзель и Владимир Лапенков, знали Давида Яковлевича, были с ним дружны. Книга состоит из трех разделов: произведения Дара, письма Дара, эссе Константина Кузьминского "Дар".

Отсутствие Заговоры и любовные привороты психологии вот, что не дает Берроузу быть традиционно мужественным. Книга состоит из разнонаправленных отрывков, которые (создается ощущение) автор собрал в разных ящиках письменного стола и объединил в книгу.

Чистильщик обуви нацепил зазывную улыбку и взглянул в безжизненные подводные глаза Матроса, глаза без тени сердечного тепла, вожделения или ненависти, да и любого чувства из тех, что мальчишка когда-либо испытывал сам или замечал в других, одновременно спокойные и настороженные, бесстрастные и хищные.