Сильнейший черный приворот

Соберутся русалки с цветами, Заведут под гармони Сильнейший черный приворот гулянкуИ тебя по заре с петухамиПоведут провожать на полянку.

В армии. После года военной службы тогда давалось гражданство. В лагере на границе с Мексикой нас было человек девять неамериканцев. Был один канадский еврей по фамилии Сильверштейн. Судья спросил: "Не хотите ли вы поменять фамилию?" Он сказал: "Пускай будет Сильвер". Другие были мексиканцы, которые плохо говорили по-английски и Сильнейший черный приворот не захотели менять фамилий. Я тоже не хотел. "Но ведь вам потом будет вредить такая фамилия! говорил судья. Может быть, сделать "Карли" или что-то еще?" Я говорю: "Нет! Я ценю своих предков и хочу носить их фамилию!" "Ну, потом пожалеете!" Моя мать хотела изменить, мой отец даже изменил, но я остался Карпинским. И это ничуть не повредило. После армии я демобилизовался, приехал в Лос-Анджелес. Америка мне как-то очень Сильнейший черный приворот не понравилась своим конформизмом. Я не хотел жить вместе с мамой из-за ее мужа-коммуниста. Мы никак не могли сговориться: тот хотел, чтобы я признал его отцом, чтобы заполучить меня в коммунистическую партию. Так что я сразу попросился обратно на работу как гражданский переводчик. Я к тому времени владел французским и немецким, и меня взяли на службу. Сильнейший черный приворот Я ездил с комиссиями по репарациям в разные города. Было гораздо интереснее, чем в Лос-Анджелесе, где все, как овцы какие-то. У меня завелось много Сильнейший черный приворот знакомств в музыкальной среде: певцы и певицы, интересная публика. Потом вплотную занялся музыкой, решил стать студентом. Мне полагалось пособие для образования. Я подался в Париж, учился у Артура Онеггера, довольно весело жил, но был очень беден. В двадцать пять лет мне не нравилось, что у меня так мало денег и нужно на всем экономить. Однажды я приехал на Рождество к знакомым в Берлин, Сильнейший черный приворот и мне предложили работу, на которой я должен был появляться три раза в неделю, а в остальные дни мог учиться музыке. Мне это очень понравилось. Был хороший оклад. Я поступил в музыкальное училище к Борису Блахеру. Вовлекся в немецкую музыкальную жизнь, писал музыку для нескольких театральных постановок, для балета, который поставила Татьяна Агловская. Было очень приятно, когда Большой берлинский симфонический оркестр исполнил мою инструментовку на темы Оффенбаха, но я Сильнейший черный приворот понял, какой это великий композитор и какой я незначительный по сравнению с ним. Я понял, что мне нужно что-то другое, что я никогда не скажу в музыке своего слова, а буду подражать Стравинскому, Армстронгу, русским народным песням все это выходило органически, но я вдруг увидел свои руки, играющие в полной пустоте, в вакууме, как механические.