Привороты на девушку егильет

У меня еще хватило сил улыбнуться, хотя и довольно жалко. Однако, как ни странно, я был почти спокоен.

Ковыряя землю неподалеку от дядьки, я заметила у него в руках толстую, розово-буроватую сардельку. Мне даже показалось, что у него там развернут небольшой сверток с сарделькой и помидорами. Наверное, сейчас достанет хлеб, соль и примется завтракать. А когда же завтрак у нас, в лагере? Я сглотнула слюну. Ох! Еще нескоро!

Розалинда Привороты на девушку егильет была очень трудным человеком. Это словосочетание трудный человек я увидела однажды в брошюрке с курсами местного государственного колледжа (курс назывался "Как общаться с трудным человеком") и тут же поняла, что это для меня, и о ней, Розалинде. Другое определение, Привороты на девушку егильет также выскочившее в мою жизнь с печатных страниц, было "control freak" книжка, которую я взяла почитать в библиотеке, называлась что-то вроде того: "Контроль-фрики, и как справляться с ними, чтобы они не изгадили тебе жизнь". Розалинда была страшным контроль-фриком. И в то же время, у нее был очень легкий характер, она была открытой и общительной, удивительно остроумной и внимательной к любым нюансам в беседе, чувствительной, Привороты на девушку егильет отзывчивой, великодушной, душой общества. Ни курсы, ни книжка не научили меня общаться с Розалиндой так, как это хочется мне, власть была все равно на ее стороне, мне приходилось лишь приспосабливаться, к чему, собственно, они меня и подготовили распознаванию опасности и пониманию происходящего. Единственный дельный совет, который там был дан: покинуть трудного человека, если это возможно, бросить контроль-фрика на произвол судьбы. Если, добавлялось, вам посчастливилось, и это не ваши родители или дети. Мне посчастливилось, но я не представляла свою жизнь без Розалинды. Я говорила ей: когда я вижу свое будущее, я вижу тебя. Она иронически улыбалась и, отворачиваясь, говорила скучному Привороты на девушку егильет пейзажу своего города-спутника: ты меня пугаешь. Город-спутник индевел, рыжие многоэтажки с одинаковыми окошками медленно оживали, темнело. Запри за собой балкон, говорила мне Розалинда и уходила в квартиру, я докуривала сигарету, глядя на темнеющий воздух вокруг, бросала под ноги и смотрела на догорание оранжевого огонька у меня была такая примета: быть с окурком до самой его последней искры, иначе с Привороты на девушку егильет дорогими людьми случится несчастье (мы придумываем себе приметы в желании контролировать случайность событий). Потом я перешагивала через высокий порог, защелкивала балконную дверь, задергивала тяжелые занавески. В квартире уже был полумрак, приглушенный свет на кухне, который я выключала, и в конце длинного коридора Привороты на девушку егильет мягкий, уютный оранжевый-апельсиновый свет настольной лампы в спальне, где на широкой кровати, на колышущемся водяном матрасе лежала, вытянув ноги, Розалинда и смотрела реслинг по тв. Она всегда одинаково пахла. Это был запах ее тела ее кожи, ее волос, губ, дыхания, всегда один и тот же, я даже сейчас очень хорошо его помню, неописуемый, конечно, но единственное, с чем он у меня всегда ассоциировался, это с запахом деревьев, свежим, влажным, из детства, Розалинда и похожа была на дерево, кипарисовая женщина с тонким Привороты на девушку егильет и гибким станом. Она была выше меня, а потому мне надо было становиться на цыпочки, если я хотела ее поцеловать. Я одной рукой обнимала ее за шею, а другой ныряла в межпуговичье ее шелковой кофты, касаясь маленькой, с острым соском груди (от гормонов у Розалинды выросли груди), и тянулась губами к ее губам, балансируя на кончиках пальцев, как на пуантах. Она отвечала на поцелуй, иногда, а иногда отстранялась. Если она отвечала, то великодушно и завершающе, как будто кормила меня, птенца: на, возьми, никогда не пускаясь Привороты на девушку егильет в продолжительные лобзанья. Но чаще она отстранялась, смущенно, или превращая все в шутку; она уворачивалась, смеясь, и моя рука выскальзывала из-под ее шелков, Розалинда говорила: мне неудобно. У нас не было секса, это было тайной, не вписывающейся ни в какие картинки, выставленные в витрины наших жизней. Взмахом тонких пальцев, с длинными, налаченными ногтями, Розалинда отчерчивала нижнюю часть своего тела, жестко говоря мне: там не мое.