Мусульманский приворот на имя

"34" сверкнуло в Степиной голове и стало словом "волк".

(Но крылась ли причина драмы в моем подарке, каким бы высокомерным и хвастливым не показался его приятелям этот маленький нарядно сверкающий предмет одежды? Где гарантия того, что инициаторы стычки хотели лишь отомстить за американские плавки? В их глазах Мусульманский приворот на имя я со своими двадцатью пятью годами был уже взрослым человеком, нечто вроде "синьора" к тому же школьный учитель. Может быть, то, что они считали естественным среди своих сверстников, полагалось полностью отвергнуть, когда наступало время стать "серьезным" и ответственным", то есть когда они решали жениться и стереть в себе всякие следы подростковой чувственности; считая ее и справедливо "подростковой": невинный грешок, не влекущий за собой последствий, при условии, если на пороге зрелости ты избавляешься от него. В противном случае вещь постыдная, порицаемая и презренная; каковым они и воспринимали Мусульманский приворот на имя мой случай. Если эта гипотеза и претендует на справедливость, то следует допустить, что они считали мои успехи в отношениях со Свеном более значительными, нежели они были на самом деле. Мне следовало бы, прежде всего, осознать жестокое для моего фриулийского мифа Мусульманский приворот на имя признание что вместо того, чтобы породниться с архаичной и языческой землей, приобретшей иммунитет от иудейско-христианской бациллы, они впитали в свои жилы кровь среднего, мелкобуржуазного и католического итальянца, который посредством брака "откупается" от своих юношеских проказ. И, боюсь, Свен расплачивался вместо меня за это иллюзорное прегрешение. Его наказание, явственно проистекавшее из кодекса грехов, установленного Данте в его "Комедии", представлялось им справедливым возмездием.)