Приворот по портрету на крови

Я подтянулся, выпал из норы и скатился в траву. Через секунду, тяжело дыша, рядом упал Янек: весь мокрехонек уже от пота он ведь маленький, и все у него происходит быстрее. Я повернул голову, вижу: он улыбнулся и глазами знак делает мол, благодарю за заботу. Вслух, конечно, ничего. За "спасибо" у нас могут и шкуру порвать. Так что вообще никаких нежностей. И Янек мне показывает "Молчи!", а сам пальцем влево незаметно тычет. Я туда гляжу Приворот по портрету на крови так и есть! На пне Вольф сидит, на нас любуется, гад. Нога на ногу, рожа дово-ольная!

СЮДА, ВЫ ВСЕ, СМЕЛЫЕ ПАРНИ!

Царь был убежден в своем праве на всевластие, в святости и божественности своего призвания по самому происхождению. Это у других народов ("о безбожных языцех что и глаголати!") властители не сами владеют государствами, а "как им повелят работные их, так и владеют, писал он своему беглому критику князю Курбскому.

Элин Николаевич Приворот по портрету на крови заметил, что они ещё ни разу не обратились друг к другу по имени.

Рана была не очень серьезной: к счастью, артерия не была задета, но кровь шла очень сильно. Было бы благоразумно обратиться к врачу или аптекарю. Втроем они направились в больницу Св. Иоанна.

При жизни Сомов считался одним из лучших русских художников, хотя и тогда демократическая часть искусствоведческой критики во главе со Стасовым презирала его и считала мелкотравчатым: ведь он далек от социальной проблематики. В сталинское время он, естественно, трактовался как не стоящий внимания ведь все советское искусствоведение в значительной мере выросло из стасовской традиции. А тут еще Сомов оказался в эмиграции одного этого было достаточно, чтобы Приворот по портрету на крови он был вычеркнут и забыт. Вспомнили его лишь при Хрущеве, и стали публиковать альбомы репродукций и монографии о нем, хотя и с оговорками: "Сомов не принадлежит к великим, но он настоящий художник" (Гусарова 1973: 32).