Приворот на тоску по человеку

Сергей понял, что скажет "да", едва увидев его еще до того, как в греческом ресторане на окраине города неведомый бизнес-партнер Семеныча встал из-за стола и, вложив жесткую руку ему в ладонь, представился Кириллом. А Семеныч будто знал тоже, потому что мигом позвал официантку и заказал "узо" пахучей водки, которой в греческих ресторанах обычно одаривают после трапезы.

Я сходство ловил за искусною дымкой, То дьявольски счастлив, то сумрачно хмур. И в ваших амурах я был невидимкой(О эти созвучья "амур а ля МУР"!)

Я ухмыльнулся Приворот на тоску по человеку и грубовато потрепал его по плечу. Потом мы крепко обнялись, но я сразу же вырвался.

* К этому месту можно отнести вставку, оставшуюся на отдельном листке в рукописи: "И даже случись такое чудо, откройте глаза и увидьте: две матери".

Александр Кириченко Между тем, почти ежегодно рождались дети. Только это было в глазах Льва Николаевича оправданием чувственной близости с женой, он всё время подчеркивал, что такая близость для него не самоцель, а только средство. Половую близость с женой в браке он вообще Приворот на тоску по человеку рассматривал только как работу по производству детей. Черткову пишет: "Сделай себе потеху даже с женой и ей и себе скверно". Записи Льва Николаевича в дневнике: "Очень тяжело в семье. За что и почему у меня такое страшное недоразумение с семьей! Хорошо умереть." Он терзается, ищет, в чем причины его страданий: табак, невоздержание и т. п. "Всё пустяки. Причина одна отсутствие любимой и любящей жены. Вспомнил: что мне дал брак? Ничего. А страданий бездна."

Я иду с ним по знакомой каменистой тропе, упирающейся в море.

Пол рассказал ему о Марстоне. Сотворенный Приворот на тоску по человеку им самим миф о Марстоне он уже выучил наизусть: поход по берегу Уая, день, когда за ними увязалась собака пластинка эта вертелась у него в голове непрерывно.

Это и следующие за ним письма проливают совершенно особый свет на отношения Бози и Уайльда и демонстрируют непреодолимое влечение, которое испытывал юный лорд к знаменитому литератору, подтверждая вместе с тем, что узы, объединявшие Приворот на тоску по человеку двух мужчин, носили прежде всего интеллектуальный характер. В еще одном письме, которое он через несколько дней снова написал матери, продолжавшей упорствовать в своем мнении о вредном влиянии Уайльда, Бози сделал интересный анализ "Дориана Грея", который стоит процитировать даже в большей мере, чем предыдущее письмо, поскольку здесь содержится откровенное признание в любви, которое под новым углом зрения высвечивает неоднозначную личность юного лорда Дугласа: "Лорд Генри учит Дориана Грея, что он должен осуществить все, что в его силах, и придать форму любой страсти, любой идее, приходящей на ум, с тем чтобы превратить свою жизнь в произведение искусства. Он как-то говорит ему: Я так счастлив, что в своей жизни вы занимались только тем, что жили, я так счастлив, Приворот на тоску по человеку что вас никогда не посещала мысль написать книгу или сочинить песню, вы сделали свою жизнь произведением искусства. Теперь же, если вы остаетесь все еще настолько слепы и чудовищно несправедливы, чтобы искать аналогию между поведением О. У. в отношении меня и поведением лорда Г. в отношении Дориана Грея, то, думаю, любые слова, которые я мог бы вам сказать, были бы абсолютно Приворот на тоску по человеку бесполезны. Оба случая не имеют ни малейшего сходства. Если рассматривать этот вопрос наиболее искренне и правдиво, наверное, можно было бы сказать, что лорд Генри восковое изображение того, кем мог бы стать Оскар, не будь у него столько энтузиазма, гуманности, щедрости и очаровательной мягкости характера. Что касается того, что вы называете чудачествами и особой моралью, то я настолько же далек от мысли о том, что меня самого наделяют исключительно такими характеристиками, насколько знаю, что эти качества были присущи почти всем великим умам, перед которыми я преклоняюсь, как прошлого, так и нашего времени". Такова была сила страсти, соединившей Оскара и Бози, и даже почтение, которое Дуглас испытывал по отношению к собственной матери, не в силах было умерить ее безумия.