Очень быстрый белый приворот

И тут, как будто по команде, мы отходим в ночную тень и тут же одновременно выставляем вперёд свои правые Очень быстрый белый приворот руки и. засовываем их: я ему в штаны, а он мне под платье. Я чувствую полное отсутствие любых выпуклостей в паху, даже напротив, мягкую покатость, волоски, в то время как он резко хватает меня прямо за яйца, отчего я инстинктивно дёргаюсь, чуть ли не сгибаясь пополам.

И, взяв несколько лент, он украсил ими Сократа и расположился за столом.

Порой я бежал из этих мест, содрогаясь от ужаса; в любом случайном уличном крике мне слышалась угроза, любой еле ползущий экипаж с желтой фарой, казалось, готов был отвезти меня прямиком в Ад. Когда меня, пробирающегося по темным пустым улицам, освещал фонарем полицейский, Очень быстрый белый приворот я в жутком страхе отшатывался. Грязный желто-голубой газовый свет преследовал меня повсюду, сердце билось, как колокол. Вот какой стала моя жизнь.

При этом писатель сохраняет такие точные приметы реальности, они так Очень быстрый белый приворот выпуклы и неподдельны, шершавы, что руками только разводишь: вот уж творит свой мир так творит!

Так прошел год и еще год, что ли, а потом мы как-то, поначалу незаметно для самих себя стали обособляться от ликующих гейских масс. Вдруг нам стало что-то претить в этом голубом море разливанном. Очень уж массовым оказалось движение. В Москве и в Питере гомосексуализм был как бы признаком утонченности, мы чувствовали себя элитой, а здесь вдруг оказались среди гогочущих приказчиков, орущих на весь бар, кто кому мощнее в кишку вставил. Фестивали эти с играющими ягодицами, со свисающими Очень быстрый белый приворот из промежностей кошачьими хвостами стали нам казаться вульгарными. Кто-то из компании, может быть, как раз Женька, однажды сказал: а не кажется ли вам, ребята, что из этих "10 процентов" (тогда говорили, Очень быстрый белый приворот что 10 процентов населения явные или латентные геи) большинство вовсе не настоящие "голубые", что это просто тут мода распространилась среди деревенщины?

Опять не угадал! Он друг мой верный.

Тщательность и честность описания всех существенных событий жизни Уайльда (включая интимные ее стороны правда, без излишних подробностей) дополняется удачным воспроизведением той романтической атмосферы, которая постоянно окружала его уникальную и парадоксальную личность.