Бесовский приворот тонкий мир

С 1993 года неоднократно избирается депутатом Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации Бесовский приворот тонкий мир по списку ЛДПР, ближайший соратник ее лидера Владимира Жириновского.

Я встаю и иду в душ.

Уж и вправду, не было ль искусство Бердслея только гениальным мальчишеством, какой-то задорной игрою в порок! По крайней мере Макс Бирбом убежден в этом.

Псевдоним, за которым скрылся автор, взят, как известно, из романа К. К. Вагинова "Козлиная песнь". Там был описан Костя Ротиков, в образе которого были использованы черты переводчика Ивана Алексеевича Лихачева (о чем подробно написала Т. Л. Никольская). Собственно, этим псевдонимом и исчерпывается та "эстетическая и литературная игра", которую автор многозначительно обещает читателю3. При этом что весьма характерно автор, знающий о всеобщей малограмотности, на стр. 135 популярно объясняет, откуда этот Ротиков взялся и в чем, так Бесовский приворот тонкий мир сказать, соль анекдота. Ход "моветонный", но вынужденный: иначе большая часть читателей вообще ничего не поймет. Отсюда, кстати, становится очевидной сугубо просветительская установка автора.

Со двора здание цеха смотрелось сейчас особенно забавно. Две расширяющиеся книзу башенки по бокам образовывали лапы, а треугольный торец чердака небывалую, треугольную, и оттого особенно недобрую морду пурпурного с прозеленью угловатого, кирпичного сфинкса. Треугольная голова пасть имела круглую и оскаленную, а между ног чудовища, нанизанный будто бы на копье, лежал труп. Возле трупа стояли трое. Двое мужчины Бесовский приворот тонкий мир и одна женщина. Вид люди имели грубый, одежду неряшливую, а лица их были попорчены алкоголем и нерациональным социальным поведением.

Так что в какую-то жилу Коллонтай попала. Нельзя, правда, сказать, что это жила плодоносная, и лучше всех это продемонстрировал не Бесовский приворот тонкий мир столько Платон, сколько Платонов (интересно и знаменательно это конечное совпадение двух великих имен). Но похоже, что эта мечта о свободном коллективном сексе неизбывна в человечестве, выдает существенную черту его коллективного бессознательного. Не столько мужчина и женщина хотят стать единым существом, сколько человечество слиться в некий хоровод (излюбленный образ символиста Иванова); пежоративно его можно назвать крысиным комком или змеиным склещением, а в более приятной ассоциации пчелиным ульем.