Приворот на тапки для мужчины

И я вошел в Сад.

Уж не Гамлета ли она торопилась выгородить в глазах Лаэрта, стараясь успеть представить сына как сильно помутившегося в разуме человека?. И король это моментально чувствует и осекает ее. Ему-то как раз весьма выгодно перевести удар на отсутствующего принца.

С именем Елены Цертлих, философа и поэта, Приворот на тапки для мужчины связана творческая деятельность московских лесбиянок 1990-х годов. И в начале XXI века к ее опыту житейскому, профессиональному, общественному обращаются феминистки и лесбиянки в России и за ее пределами. Она в числе тех активисток лесби-движения, которые принимали участие в организации первых Приворот на тапки для мужчины издательских проектов "розового" сообщества как литературных, так и просветительских.

Ах ты. начал чех, разгневанный моей наглостью, но тут я вцепился зубами ему в елдык. Он завопил, начал бить меня руками, ногами, дергаться, но я не отпускал. Он схватил какую-то острую ложку и занес надо мной, и тогда я окончательно разозлился. Я сильно сжал челюсти и откусил елдык. Чех пал на пол камеры и отключился. Я выплюнул елдык и громко сказал, чтобы всем было слышно:

Ты хочешь непосредственно событие, которое стало поворотным пунктом моего о-ва, в котором я так страдал? Ну что ж.

Фаина Гримберг, Андрей Гончаров, Ирина Горюнова были в разное время подлинными первопроходцами ЛГБТ-темы в "большой" литературе. Сегодня следом за ними идут Валерий Печейкин, Ольга Погодина-Кузмина, Макс Величко и многие другие талантливые литераторы "новой волны". С их Приворот на тапки для мужчины именами связаны надежды современной русской беллетристики.

При советской власти он казался воплощением свободы. Он был вне любых рамок. Он был загадочен. Он был неповторим. Он был опасен над ним постоянно висела статья за гомосексуализм. Он был больше запрещен, чем самиздат. Советская власть скорее согласилась бы на присутствие в советской жизни марсиан, чем на его официальный статус. Своим гомосексуальным акцентом он больше раздражал советскую власть, чем "Голос Америки". Он был самой свободой. Он был свободнее Сахарова и Солженицына. Он Приворот на тапки для мужчины был ближе к либеральным ценностям, чем сами либеральные ценности. Он бил по самому центру гетеросексуальной эстетики советской власти. Советская власть больше боялась его, чем он боялся ее.