Рунный приворот на расстоянии

Семен толстый блондин с красноватой кожей и голубыми глазами, посаженными так близко к носу, что нос кажется Рунный приворот на расстоянии лишним. Я тоже блондин, но мои волосы имеют цвет прелой соломы, а желтоватая кожа напоминает об азиатских родственниках, затесавшихся в безупречно славянский клан. Мою худобу Семен считает красивой. Я не спорю. Это как-то примиряет с жизнью. С пяти лет, когда я вдруг обнаружил свою некрасивость, мне вдруг стало стыдно за то, что я живу. Зачем жить, если ты некрасивый, если у тебя торчат лопатки и всегда сваливаются штаны, Рунный приворот на расстоянии потому что штаны для маленьких задниц и длинных ног в советских магазинах не продают?

Явное и почти циничное торжество мужского. Ибо вскоре сын, непреложно сын, точно природа, горя вступить в свои права, не хочет отвлекаться на дочь. И не маленькая ты вымаливаемая и невозможная, а маленький он, шествующий сам по себе, пришедший не по заказу, по приказу, простой результат (грандиозная цель!).

Перечитывая в эти скорбные дни стихи из первого сборника Пазолини "Несравненная юность", я, обращаясь к пронзительному циклу "Песни мертвого" (всего-то девять песен), выхватил для названия этих заметок заключительную строку из 5-й песни, поскольку Рунный приворот на расстоянии она, эта песня, всего точнее дорисовывает картину гибели Поэта:

Октябрь 1917 г. в сексуальной, как и в других сферах общественной жизни, был попыткой насильственного уничтожения всей прежней нормативной культуры, гендерной дифференциации и системы брачно-семейных отношений. Эта революция выглядела чрезвычайно радикальной, вызывая ликование одних и ужас других. Но "свобода от" не превратилась и не могла превратиться в "свободу для". Рунный приворот на расстоянии Поэтому большевикам было очень легко подавить и уничтожить слабые ростки сексуальной, как и всякой иной, свободы, восстановив и многократно Рунный приворот на расстоянии усилив другую сторону традиционной русской жизни внешний контроль и государственную регламентацию.

Тут они расхохотались и ударили меня по жопе.

Николай Васильевич Гоголь Мы отчалили. Быстроходный катер устремился вперед так резко, что нас прижало к сиденьям. Питер, семилетний братишка Кевина, устроился на откидном сиденье, волосы его развевались под трепетавшим флагом, из открытого рта раздавались крики радостного страха, терявшиеся, однако, в порывах ветра. Он махал слабой ручонкой, а другой ухватился за хромированную рукоятку у себя под боком; и все-таки он высоко подпрыгивал, когда мы мчались, пересекая чью-то кильватерную волну. От носа нашего катера расходились такие же волны. Ночь, эта трудолюбивая белошвейка, спокойно работала твердой рукой, иглой нашего судна вплетая в ткань воды новые нити, разве что катер не сшивал воду в единое целое, а распарывал ее на длинные Рунный приворот на расстоянии белые лоскуты. На берегу там и сям мелькали меж соснами окна домов. Мы пронеслись мимо ставшей на якорь лодки с рыбаками и их единственной керосиновой лампой; один из них погрозил нам кулаком.