Приворот на нижнее белье жены

Подошла, встала рядом со скамейкой женщина с сумкой в руке. Достала толстый блокнот со множеством закладок. "Вы не откроете?" кивнула на дверь подъезда, не глядя на Вадима, копаясь в своих записях. "Сам жду". Женщина, вздохнув и еще раз сверившись с книжкой, набрала, наклоняясь близко к замку, номер квартиры, нажала на кнопку вызова. Долго не отвечали, наконец Приворот на нижнее белье жены "кто там?". "К вам врач", раздраженно, устало сказала женщина. "Кто?" переспросил старушечий голос. "Врач!" "Ну вот", подумал Вадим, дверь, запищав, открылась, и он вошел следом за врачихой. В темном, по сравнению с улицей, почти холодном подъезде, у лифта, долго стояли. "Трудно вам стало с этими домофонами по всей Москве?" чтобы нарушить казавшуюся ему идиотской тишину, посочувствовал Вадим. "Да вообще." женщина-врач возмущенно покачала головой и шумно выдохнула.

(фрагмент книги: "Эдем, эдем, эдем") Ложусь спать, Приворот на нижнее белье жены прочитав на сон грядущий главу из св. Фомы Кемпийского. По-моему, ежедневное получасовое истязание души весьма способствует благочестию.

"На мой взгляд, продолжает ученый, за этим стоит не столько бедность и социальная неустроенность страны, сколько рабская притерпелость к произволу и насилию. Мы не привыкли уважать ни свое, ни чужое человеческое достоинство. Ребенок для нас не самоценный субъект, а частица чего-то безличного, что Приворот на нижнее белье жены в советское время называли "человеческим фактором", а теперь именуют "демографической проблемой". Если детей нужно рожать главным образом ради того, чтобы не ослабела мощь государства и наши природные богатства не достались другим народам, кому какое дело до буллинга? Это всего лишь нормальный способ воспитать в ребенке умение постоять за себя. Неважно, кто его бьет, лишь бы он научился давать сдачи, а еще лучше нападать первым".

Тем временем совместная жизнь омрачилась первой ссорой, возникшей Приворот на нижнее белье жены между любовниками из-за сущего пустяка, но продемонстрировавшей тем не менее вспыльчивость потомка рода Дугласов. Альфред подарил Уайльду брошь из бирюзы, усыпанную бриллиантами, которую тот носил на манишке. Дуглас счел это вульгарным, а близость с Уайльдом позволила ему сказать об этом с меньшим почтением, чем того был достоин знаменитый писатель. Первый разрыв: Бози хлопнул дверью, остановился в Бристоле, начал размышлять о последствиях и испытал угрызения совести, может быть, даже сожаление. Он телеграфировал Уайльду, который помчался в Бристоль и увез Бози в лондонский "Савой". Через несколько дней Бози снова вспылил, когда Уайльд упрекнул его в неосторожности, из-за которой его знаменитое письмо "Гиацинт" оказалось в руках у Вуда. Бози пришел в бешенство и тотчас уехал к матери в Солсбери. Оттуда он снова попытался примириться, и Уайльд Приворот на нижнее белье жены написал ему еще одно безумное письмо: "Самый дорогой из всех мальчиков, твое письмо было для меня так сладостно, как красный или светлый нектар виноградной грозди. Но я все еще грустен и угнетен. Бози, не делай мне больше сцен. Это меня убивает, это разрушает красоту жизни. Я не могу видеть, Приворот на нижнее белье жены как гнев безобразит тебя, такого прелестного, такого схожего с юным греком. Я не могу слышать, как твои губы, столь совершенные в своих очертаниях, бросают мне в лицо всяческие мерзости. Предпочитаю стать жертвой шантажа всех лондонских сутенеров, чем видеть тебя огорченным, несправедливым, ненавидящим. Я должен срочно тебя увидеть. Ты божественное существо, которого я жажду, ты гений изящества и красоты. Приеду ли я в Солсбери? А почему ты не здесь, мой дорогой, мой чудесный мальчик? Боюсь, что скоро буду вынужден уехать; ни денег, ни кредита, и свинцовая тяжесть на сердце".