Для приворота на волос с паха

На мостик корабля ты вечером взойдешьИ тихо запоешь "Ave Maria Stella", Под взглядом матросни пленительное телоЗаставит трепетать пронзительная дрожь.

Картинка указывает на название: Bend Sinister можно переводить как "левый уклон". Весь роман есть политическая аллегория, а картинка луны с напудренной правой стороной дополняет ее портрет аллегорию аллегории. Режим называет себя "эквилистским", на самом деле он крайне правый, но все это интереснее увидеть на луне. Герой, Для приворота на волос с паха пытающийся понять загадку нового режима, чувствует себя "гордым селенографом" (Набоков 1956: 212). Но разум бессилен, понимать здесь нечего, и великий философ проигрывает бездарному диктатору. В романе есть три женских персонажа, которые служат режиму, соблазняют Адама Круга и убивают его сына. Эти сестры Бахофен осуществляют женскую власть над Кругом, но сами подчинены гомосексуальному диктатору, освещенному лунным светом. В. Набоков и здесь следует за В. Розановым: сестры названы в насмешку над Иоганном Бахофеном, автором теории матриархата.

ТЯГА К УБИЙСТВУ И ПОЭТИЧЕСКОЕ ТВОРЧЕСТВО Румынское издание книги The Gay 100 Тайный код для заблудившегося пола: Литературный дискурс о гомосексуальности от Розанова до Набокова Руку тотчас же засаднило, будто в нее впились миллионы розовых шипов. Я глянул на ладонь: она стала мертвенно-бледной, как совсем недавно надменная физиономия Карлоса. Само же лицо его теперь напоминало не маску, а, скорее, подгнившее яблоко из-за неровных темных пятен, проступивших вдруг на белых щеках.

"Ты Для приворота на волос с паха и Сартр, сказал он однажды Кокто, превратили меня в статую. Но я иной". В поисках новых впечатлений и желая немного отдалиться от своих поклонников, которые своим обожанием начали нервировать и даже пугать Жене, он отправляется в путешествие с новым другом Италия, Германия, Алжир, Марокко. К литературе, точнее, театру, Для приворота на волос с паха он возвратился лишь в 55-м. Три пьесы "Балкон", "Негры" и "Ширмы" были написаны на одном дыхании и окончательно закрепили за ним место среди классиков театра абсурда, рядом с Ионеско и Беккетом.

части молодежи, богемы и мальчиков-мажоров, но именно здесь, в этом котле, тихо Но больше всех преуспел Жан Поль Сартр, автор толстенной книги "Святой Жене, комедиант и мученик". Это предисловие скучного, тяжеловесного моралиста-экзистенциалиста Сартра к первому собранию сочинений Жене, выпущенному "Галлимаром", чем-то напоминает предисловия Томаса Манна к Кафке. Там тоже чувствуется ревность и зависть "правильного", "хорошего" Манна к таланту "неправильного" Кафки.