Белый приворот ушедшего мужа

Как шар сухой травы по плитам мостовой, // По пыльному двору катает сердце ветер, // И мрамор оплела лазурь, как будто ветка, //В ночи открылась дверь мой дом, спаситель мой.

На пограничной станции Кьеврен все пассажиры должны были сойти Белый приворот ушедшего мужа с поезда для прохождения таможенного контроля.

Хотя отец поэта, Луис Гинзберг тоже имел корни в России, он, в отличие от своей жены, не был ниспровергателем основ. На протяжении 40 лет он преподавал английский язык в высших учебных заведениях, писал традиционные стихи, был консервативным либералом и правоверным иудеем. Знавшие его говорили: "Луис боялся любых потрясений точно так же, как его русские деды боялись погромов". В 1943 году Аллен начал изучать экономику в Колумбийском университете, чтобы потом помогать трудящимся сказывалось материнское влияние. Однако вскоре перешел в семинар известного писателя и критика Лайонеля Триллинга; другим его наставником стал поэт Белый приворот ушедшего мужа Марк Ван Дорен. Отец в свою очередь учил его и его брата Юджина правилам стихосложения, работе в классических жанрах и напоминал о необходимости для поэзии моральных ценностей.

Своей акцией против Сорокина "Идущие вместе" решают проблему собственной значимости – не более. Но вряд ли у них что-то получится – Сорокин Белый приворот ушедшего мужа их судьбу уже прекрасно описал в том же "Голубом сале". Не подавятся голубым салом, так что-нибудь останется в хорошей русской литературе. – им на десерт.

Потрясенный смертью своей безумной сестры Лаэрт на удивление немногословно объясняет, что хочет уйти. Король предлагает Гертруде следовать за Лаэртом:

Сорокин Владимир. Утро снайпера. Москва: Ad Marginem, 2002, 360 с., 15000 экз., ISBN 5-93321-034-х Собственно, Дориана Грея подавляет сам факт, что его внутреннее содержание (каковым и является портрет) воплощается в лице старика. Мысль (как и осмысленное чувство) старит, это несомненно. Адам был изгнан из Рая (то есть стал смертным, то есть Белый приворот ушедшего мужа начал стареть), когда вкусил плод с древа Добра и Зла, то есть стал мыслить. У идиотов, как известно, лицо ребенка. Дориан Грей не стареет, потому что не задумывается над своими поступками, над своим портретом. Он не задумывался над собственными преступлениями, потому что никогда по-настоящему не любил собственных жертв (сколько бы он в этом самому себе ни клялся). Это было лишь механическое ощущение сближения с чуждым существом или удаленности от него. В индифферентной Белый приворот ушедшего мужа невозмутимости и депрессивном состоянии Дориана есть нечто для этой эпохи классически гомосексуальное: ощущение отделенности, отверженности, преступной чуждости внешнему миру вообще, принадлежности к иной расе, иному племени, к инопланетянам.